Неточные совпадения
— Едем, едем, — отвечал счастливый Левин,
не перестававший
слышать звук голоса, сказавший: «до свидания», и видеть улыбку, с которою это было сказано.
Несколько раз ей казалось, что она
слышала звуки колес, но она ошибалась; наконец послышались
не только
звуки колес, но и покрик кучера и глухой
звук в крытом подъезде.
Сбежав до половины лестницы, Левин услыхал в передней знакомый ему
звук покашливанья; но он
слышал его неясно из-за
звука своих шагов и надеялся, что он ошибся; потом он увидал и всю длинную, костлявую, знакомую фигуру, и, казалось, уже нельзя было обманываться, но всё еще надеялся, что он ошибается и что этот длинный человек, снимавший шубу и откашливавшийся, был
не брат Николай.
Когда началась четырехверстная скачка с препятствиями, она нагнулась вперед и,
не спуская глаз, смотрела на подходившего к лошади и садившегося Вронского и в то же время
слышала этот отвратительный, неумолкающий голос мужа. Она мучалась страхом зa Вронского, но еще более мучалась неумолкавшим, ей казалось,
звуком тонкого голоса мужа с знакомыми интонациями.
Это, по-видимому, совершенно невинное достоинство приобрело, однако ж, ему много уважения со стороны трактирного слуги, так что он всякий раз, когда
слышал этот
звук, встряхивал волосами, выпрямливался почтительнее и, нагнувши с вышины свою голову, спрашивал:
не нужно ли чего?
Судорожно вздыхал и шипел пар под вагоном, — было несколько особенно длинных секунд, когда Самгин
не слышал ни
звука, кроме этого шипения, а потом, около вагона, заговорили несколько голосов, и один, особенно громко, сказал...
Не верилось, что люди могут мелькать в воздухе так быстро, в таких неестественно изогнутых позах и шлепаться о землю с таким сильным
звуком, что Клим
слышал его даже сквозь треск, скрип и разноголосый вой ужаса.
Вспоминая все это, Клим вдруг
услышал в гостиной непонятный, торопливый шорох и тихий гул струн, как будто виолончель Ржиги, отдохнув, вспомнила свое пение вечером и теперь пыталась повторить его для самой себя. Эта мысль, необычная для Клима, мелькнув, уступила место испугу пред непонятным. Он прислушался: было ясно, что
звуки родились в гостиной, а
не наверху, где иногда, даже поздно ночью, Лидия тревожила струны рояля.
— Оставь, кажется, кто-то пришел, —
услышал он сухой шепот матери; чьи-то ноги тяжело шаркнули по полу, брякнула знакомым
звуком медная дверца кафельной печки, и снова установилась тишина, подстрекая вслушаться в нее. Шепот матери удивил Клима, она никому
не говорила ты, кроме отца, а отец вчера уехал на лесопильный завод. Мальчик осторожно подвинулся к дверям столовой, навстречу ему вздохнули тихие, усталые слова...
И он и она прислушивались к этим
звукам, уловляли их и спешили выпевать, что каждый
слышит, друг перед другом,
не подозревая, что завтра зазвучат другие
звуки, явятся иные лучи, и забывая на другой день, что вчера было пение другое.
Вдруг… слабый крик… невнятный стон
Как бы из замка
слышит он.
То был ли сон воображенья,
Иль плач совы, иль зверя вой,
Иль пытки стон, иль
звук иной —
Но только своего волненья
Преодолеть
не мог старик
И на протяжный слабый крик
Другим ответствовал — тем криком,
Которым он в веселье диком
Поля сраженья оглашал,
Когда с Забелой, с Гамалеем,
И — с ним… и с этим Кочубеем
Он в бранном пламени скакал.
Он
слышал только
звук ее голоса, — погруженный в работу, видел только ее,
не вникал в ее слова и машинально повторял имя.
Звуки не те:
не мычанье,
не повторение трудных пассажей
слышит он. Сильная рука водила смычком, будто по нервам сердца:
звуки послушно плакали и хохотали, обдавали слушателя точно морской волной, бросали в пучину и вдруг выкидывали на высоту и несли в воздушное пространство.
Я уже
не раз
слышал какие-то
звуки и днем и по ночам, но все лишь мгновениями, самыми краткими, и тишина восстановлялась тотчас же полная, на несколько часов, так что я и
не обращал внимания.
И вдруг Нехлюдов вспомнил, что точно так же он когда-то давно, когда он был еще молод и невинен,
слышал здесь на реке эти
звуки вальков по мокрому белью из-за равномерного шума мельницы, и точно так же весенний ветер шевелил его волосами на мокром лбу и листками на изрезанном ножом подоконнике, и точно так же испуганно пролетела мимо уха муха, и он
не то что вспомнил себя восемнадцатилетним мальчиком, каким он был тогда, но почувствовал себя таким же, с той же свежестью, чистотой и исполненным самых великих возможностей будущим и вместе с тем, как это бывает во сне, он знал, что этого уже нет, и ему стало ужасно грустно.
Нехлюдов,
не желая встречаться с тем, чтоб опять прощаться, остановился,
не доходя до двери станции, ожидая прохождения всего шествия. Княгиня с сыном, Мисси, доктор и горничная проследовали вперед, старый же князь остановился позади с свояченицей, и Нехлюдов,
не подходя близко,
слышал только отрывочные французские фразы их разговора. Одна из этих фраз, произнесенная князем, запала, как это часто бывает, почему-то в память Нехлюдову, со всеми интонациями и
звуками голоса.
Федор Павлович громко хохотал и смеялся; Алеша еще из сеней
услышал его визгливый, столь знакомый ему прежде смех и тотчас же заключил, по
звукам смеха, что отец еще далеко
не пьян, а пока лишь всего благодушествует.
Подходя к фанзе, я
услышал шум воды и затем
звук от падения чего-то тяжелого. Сначала я
не обратил на это внимания, но, когда
звук повторился во второй, третий и в десятый раз, я спросил, что это значит. Чжан Бао сказал, что это корейская толчея, приводимая в движение водою.
В это время
звуки опять повторились, и мы ясно разобрали, что исходят они со стороны моря. Они показались мне знакомыми, но я никак
не мог припомнить, где раньше их
слышал.
— Нет, я его
не видал, да его и видеть нельзя, — отвечал Ильюша сиплым и слабым голосом,
звук которого как нельзя более соответствовал выражению его лица, — а
слышал… Да и
не я один.
Действительно, нас ожидало нечто
не совсем обыкновенное. Двор был пустынен; решетчатые ворота заперты; за тыном
не слышалось ни
звука. Солнце палило так, что даже собака, привязанная у амбара,
не залаяла,
услышав нас, а только лениво повернула морду в нашу сторону.
Она решается
не видеть и удаляется в гостиную. Из залы доносятся
звуки кадрили на мотив «Шли наши ребята»; около матушки сменяются дамы одна за другой и поздравляют ее с успехами дочери. Попадаются и совсем незнакомые, которые тоже говорят о сестрице. Чтоб
не слышать пересудов и
не сделать какой-нибудь истории, матушка вынуждена беспрерывно переходить с места на место. Хозяйка дома даже сочла нужным извиниться перед нею.
Не так ли и радость, прекрасная и непостоянная гостья, улетает от нас, и напрасно одинокий
звук думает выразить веселье? В собственном эхе
слышит уже он грусть и пустыню и дико внемлет ему.
Не так ли резвые други бурной и вольной юности, поодиночке, один за другим, теряются по свету и оставляют, наконец, одного старинного брата их? Скучно оставленному! И тяжело и грустно становится сердцу, и нечем помочь ему.
Черевик заглянул в это время в дверь и, увидя дочь свою танцующею перед зеркалом, остановился. Долго глядел он, смеясь невиданному капризу девушки, которая, задумавшись,
не примечала, казалось, ничего; но когда же
услышал знакомые
звуки песни — жилки в нем зашевелились; гордо подбоченившись, выступил он вперед и пустился вприсядку, позабыв про все дела свои. Громкий хохот кума заставил обоих вздрогнуть.
Вотчим был строг со мной, неразговорчив с матерью, он всё посвистывал, кашлял, а после обеда становился перед зеркалом и заботливо, долго ковырял лучинкой в неровных зубах. Всё чаще он ссорился с матерью, сердито говорил ей «вы» — это выканье отчаянно возмущало меня. Во время ссор он всегда плотно прикрывал дверь в кухню, видимо,
не желая, чтоб я
слышал его слова, но я все-таки вслушивался в
звуки его глуховатого баса.
[Я встретил охотника, который сам
не видал, но
слышал, что в губерниях более южных осенью бывают пролетные стаи] Я очень любил их стрелять, и каждый год с большим нетерпением ожидал мелодических, серебряных
звуков, льющихся с неба из невидимых стай озимых кур, вертящихся в вышине с удивительною быстротою и неутомимостью.
Не успел я войти в почтовую избу, как
услышал на улице
звук почтового колокольчика, и чрез несколько минут вошел в избу приятель мой Ч… Я его оставил в Петербурге, и он намерения
не имел оттуда выехать так скоро. Особливое происшествие побудило человека нраву крутого, как то был мой приятель, удалиться из Петербурга, и вот что он мне рассказал.
Проходя близко мимо выходных дверей на лестницу, он
услышал и заметил, что за дверьми кто-то старается изо всех сил позвонить в колокольчик; но в колокольчике, должно быть, что-то испортилось: он только чуть-чуть вздрагивал, а
звука не было.
Давно Лаврецкий
не слышал ничего подобного: сладкая, страстная мелодия с первого
звука охватывала сердце; она вся сияла, вся томилась вдохновением, счастьем, красотою, она росла и таяла; она касалась всего, что есть на земле дорогого, тайного, святого; она дышала бессмертной грустью и уходила умирать в небеса.
Характеристическая черта гения Пушкина — разнообразие.
Не было почти явления в природе, события в обыденной и общественной жизни, которые бы прошли мимо его,
не вызвав дивных и неподражаемых
звуков его лиры; и поэтому простор и свобода, для всякого человека бесценные, для него были сверх того могущественнейшими вдохновителями. В нашем же тесном и душном заточении природу можно было видеть только через железные решетки, а о живых людях разве только
слышать.
Отсюда ничего
не слышно; этот ковер и мебель удивительно скрадывают
звуки, да я и сам заботился, чтобы мне ничто
не мешало заниматься; поэтому звонок, который вы здесь
слышите, просто соединен, на случай выхода слуги, с наружным колокольчиком.
Маркс тоже
не имел успеха; товар, добавочная стоимость, фабрикант и рабочий, превратившиеся в алгебраические формулы, были для Любки лишь пустыми
звуками; сотрясающими воздух, и она, очень искренняя в душе, всегда с радостью вскакивала с места,
услышав, что, кажется, борщ вскипел или самовар собирается убежать.
— Еще бы!.. — проговорила княгиня. У ней всегда была маленькая наклонность к придворным известиям, но теперь, когда в ней совершенно почти потухли другие стремления, наклонность эта возросла у ней почти в страсть.
Не щадя своего хилого здоровья, она всюду выезжала, принимала к себе всевозможных особ из большого света, чтобы хоть
звук единый
услышать от них о том, что там происходит.
Никогда он
не взял в руки ни одной газеты,
не произнес ни одного слова, ни одного
звука; а только сидел, смотря перед собою во все глаза, но таким тупым, безжизненным взглядом, что можно было побиться об заклад, что он ничего
не видит из всего окружающего и ничего
не слышит.
Она сильно ударила по клавишам, и раздался громкий крик, точно кто-то
услышал ужасную для себя весть, — она ударила его в сердце и вырвала этот потрясающий
звук. Испуганно затрепетали молодые голоса и бросились куда-то торопливо, растерянно; снова закричал громкий, гневный голос, все заглушая. Должно быть — случилось несчастье, но вызвало к жизни
не жалобы, а гнев. Потом явился кто-то ласковый и сильный и запел простую красивую песнь, уговаривая, призывая за собой.
Сначала мать
не трогали эти
звуки, в их течении она
слышала только звенящий хаос.
Ромашов стоял против нее и, болезненно щурясь сквозь очки, глядел на ее большой, тонкий, увядший рот, искривленный от злости. Из окна неслись оглушительные
звуки музыки, с упорным постоянством кашлял ненавистный тромбон, а настойчивые удары турецкого барабана раздавались точно в самой голове Ромашова. Он
слышал слова Раисы только урывками и
не понимал их. Но ему казалось, что и они, как
звуки барабана, бьют его прямо в голову и сотрясают ему мозг.
Сначала из кабинета доносился только глухой однотонный
звук низкого командирского баса. Слов
не было слышно, но по сердитым раскатистым интонациям можно было догадаться, что полковник кого-то распекает с настойчивым и непреклонным гневом. Это продолжалось минут пять. Потом Шульгович вдруг замолчал; послышался чей-то дрожащий, умоляющий голос, и вдруг, после мгновенной паузы, Ромашов явственно, до последнего оттенка,
услышал слова, произнесенные со страшным выражением высокомерия, негодования и презрения...
Первый месяц тюрьмы Степан
не переставая мучался всё тем же: он видел серую стену своей камеры,
слышал звуки острога — гул под собой в общей камере, шаги часового по коридору, стук часов и вместе с [тем] видел ее — с ее кротким взглядом, который победил его еще при встрече на улице, и худой, морщинистой шеей, которую он перерезал, и
слышал ее умильный, жалостный, шепелявый голос: «Чужие души и свою губишь.
Нигде вы
не услышите таких веселых, так сказать, натуральных
звуков, как те, которые с утра до вечера раздаются по улицам Парижа. Les cris de Paris [Голоса Парижа] — это целая поэма, слагающая хвалу неистощимой производительности этой благословенной страны, поэма, на каждый предмет, на каждую подробность этой производительности отвечающая особым характерным
звуком.
Конечно, я ни минуты
не колебался и через полчаса уже распоряжался в предоставленных мне двух комнатах. Зато можете себе представить, как взыграло мое сердце, когда, через несколько минут после этого, выйдя на площадку лестницы, я
услышал родные
звуки...
— Вот оно когда пошло настоящее! — сказал Калугин. — Этого
звука ружейного я
слышать не могу хладнокровно, как-то знаешь, за душу берет. Вон и «ура», — прибавил он, прислушиваясь к дальнему протяжному гулу сотен голосов: «а-а-а-а-а-а-а-а!» — доносившихся до него с бастиона.
Часто я находил большое волнующее наслаждение, крадучись по мокрой траве в черной тени дома, подходить к окну передней и,
не переводя дыхания, слушать храпение мальчика, покряхтыванье Фоки, полагавшего, что никто его
не слышит, и
звук его старческого голоса, долго, долго читавшего молитвы.
Слова эти отозвались в самой глубине души Иоанна. Он
не знал, от призрака ли их
слышит или собственная его мысль выразилась ощутительным для уха
звуком.
Его вечная легкость и разметанность сменились тяжеловесностью неотвязчивой мысли и глубокою погруженностью в себя. Ахилла
не побледнел в лице и
не потух во взоре, а напротив, смуглая кожа его озарилась розовым, матовым подцветом. Он видел все с режущею глаз ясностью;
слышал каждый
звук так, как будто этот
звук раздавался в нем самом, и понимал многое такое, о чем доселе никогда
не думал.
Он приглашал открыть карты. Одновременно с
звуком его слов мое сознание, вдруг выйдя из круга игры, наполнилось повелительной тишиной, и я
услышал особенный женский голос, сказавший с ударением: «Бегущая по волнам». Это было как звонок ночью. Но более ничего
не было слышно, кроме шума в ушах, поднявшегося от резких ударов сердца, да треска карт, по ребру которых провел пальцами доктор Филатр.
Уместны ли в той игре, какую я вел сам с собой, банальная осторожность? бесцельное самолюбие? даже — сомнение?
Не отказался ли я от входа в уже раскрытую дверь только потому, что слишком хорошо помнил большие и маленькие лжи прошлого? Был полный
звук, верный тон — я
слышал его, но заткнул уши, мнительно вспоминал прежние какофонии. Что, если мелодия была предложена истинным на сей раз оркестром?
Я спал безмятежно сном совершенно мертвым, каким только можно спать после тысячеверстного пути на перекладной телеге, и вдруг сквозь этот невероятный сон я
услышал заупокойное пение «Святый Боже», затем ужасный, потрясающий крик, стон, вопль —
не знаю, как вам и назвать этот ужасный
звук, от которого еще сейчас ноет мозг костей моих…
Напрасно дедушка Кондратий, которого Глеб всегда уважал и слушал, напрасно старается он уговорить его, призывая на помощь душеспасительные слова, — слова старичка теперь бессильны; они действуют на Глеба, как на полоумного человека: он
слышит каждое слово дедушки, различает каждый
звук его голоса, но
не удерживает их в памяти.
В такие дни вы
звука не услышите.